Однако разобравшись в этом вопросе более тщательно, можно убедиться, что из всех, приведённых выше утверждений, бесспорно справедливым можно считать только первое: летописи — действительно основной кладезь, откуда мы черпаем знания о древних временах. 

Начало русскому летописанию было положено в 1030-х годах, когда был составлен Древнейший (название условное) свод. В последующем он несколько раз дополнялся, то есть книжник более поздних времён переписывал труд своих предшественников, иногда расширяя изложение за счёт вновь полученных известий (а иногда и за счёт не вполне достоверных легенд), и добавлял сведения за следующие десятилетия. Реконструировать развитие летописания в XI веке можно лишь очень приблизительно. Первый текст, который дошёл до нас в более целостном виде, – это составленная около 1113 года Повесть временных лет. 

Таким образом, в отличие от европейских хроник, летопись, строго говоря, – плод коллективного творчества. При этом автор каждой новой версии вовсе не стремился «поставить копирайт» и указать своё имя, – так было не принято. Хотя иногда это и случалось, но, как правило, с сакраментальной оговоркой, дескать, я, такой-то, худой и многогрешный переписал, но плохо, за что и прошу простить. Данная практика самоуничижения вполне объяснима уже тем, что книжное дело считалось благим и богоугодным, а это подразумевало смирение и скромность. Не случайно скриптории находились при монастырях или соборных храмах. 

Возникает резонный вопрос: насколько летописцы сохраняли беспристрастность в своих описаниях? Ответ, к сожалению, расходится с образом Пимена, созданным А. С. Пушкиным. 

Свидетельством тому – уже судьба самой Повести временных лет. Как было сказано выше, она была составлена в 1113 году. Тогда же на Киевском столе произошла перемена: вместо умершего Святополка Изяславича великое княжение получил дальний прямой предок Александра Невского Владимир Всеволодович Мономах.

И вскоре появляется новая редакция той же Повести, отличительной особенностью которой стало исключительно положительное по отношению к самому Мономаху описание предшествующих двух десятилетий. Но даже это ещё не главная проблема. 

Куда хуже то, что списки древних сводов, которые современный историк физически может держать в руках, датируются временем намного более поздним, чем описанные в них события. Древнейший текст той же Повести временных лет читается в Лаврентьевской летописи, написанной в 1377 году. в Нижнем Новгороде книжником, который характеризовал себя следующим образом: «худой, недостойный и многогрешный раб Божий монах Лаврентий». 

В основу рубрики положены работы А. А. Шахматова, М. Д. Приселкова, В. К. Зиборова. 

Среди них наиболее ценными являются, конечно, те, которые вошли в наиболее ранние памятники, в частности, во всё ту же Лаврентьевскую летопись. 

Важно помнить и то, что летопись как том включала в себя не только записи по годам. В ряде случаев в неё мог быть включён литературный памятник в целостном виде. Наверное, наиболее известным примером такого рода стало «Поучение Владимира Мономаха», которое читается в Повести временных лет. 

В упомянутую Лаврентьевскую летопись, как бы в качестве компенсации за краткость сообщений о деятельности Александра, сразу после описания его кончины (под 1263 годом) было вставлено гораздо более пространное по сравнению с летописью житие. Но и здесь вышла неувязка: из летописи пропало несколько листов, поэтому рассказ жития прерывается сразу после Невской битвы, а на следующем листе идёт погодная запись за 1283 год. К счастью, в нашем распоряжении имеются другие списки жития Александра, поэтому такая лакуна легко восполняема, чего не скажешь о прочих собственно летописных известиях за 1264–1282 годы, оставшихся на пропавших листах. 

Отдельно стоит сказать о летописании Великого Новгорода. Его уникальность заключается в непрерывности: начавшись в XI веке, оно не прекращалось до самого падения новгородской независимости в 1478 году, и даже после этого продолжилось, но уже имея сугубо местный характер. Древнейший памятник – Новгородская Первая летопись. Такое название заставляет задать вопрос: а были ли вторая и третья новгородские летописи? Были. И даже Четвёртая. Но, во-первых, они более поздние, а во-вторых, названия эти даны историками условно и используются фактически как имена собственные. 

Тем не менее Первая летопись – действительно первая по времени создания. Самый древний дошедший до нас её список – Синодальный – физически написан двумя почерками. И вот здесь бросается в глаза один любопытный факт. Часть текста, излагающего события XIII века, написана почерком того же столетия, а другую книжник переписал уже в следующем, XIV веке. Граница – 1234 год, то есть примерно время начала самостоятельного княжения Александра в Новгороде (1236). 

Какова же была причина этого? Вполне резонно предположить, что поводом для переписывания стало обострение отношений вечевого города и великих князей, всё более обострявшееся с начала XIV века. Это потребовало смещения акцентов в сторону более скептической оценки политики предков Рюриковичей, соперничество с которыми становилось всё более серьёзным. Одним из таких предков великих князей как раз и был Александр Невский. 

В основу рубрики положены работы М. Д. Приселкова, А. Н. Насонова, М. Б. Клосса. 

Среди них особенное значение имеют так называемые акты – документы, закрепляющие договор, передачу имущества или определённых привилегий. Существует даже специальная историческая дисциплина – дипломатика, которая занимается изучением актов. Некоторые из таких документов дошли до нас в оригинале, другие – в более поздних списках. 

Применительно к XIII веку и более раннему времени будет однозначно правильным утверждать, что наилучшей сохранностью отличается документальный комплекс Великого Новгорода. Объяснение этому весьма простое (оно, кстати, относится и к состоянию местного летописания): город с XI по XVII век ни разу не был захвачен неприятелем, имел непрерывную политически преемственную историю вплоть до 1478 года, к тому же на протяжении всего Средневековья он неизменно находился в эпицентре общерусского исторического процесса. Это способствовало и появлению документов, и их лучшей сохранности. Самый древний акт – Грамота Мстислава Владимировича и его сына Всеволода Новгородскому Юрьеву монастырю на одно из сёл – Буйцы (1130 год). Однако напрямую с Александром Невским ни один из актов не связан, хотя имя его в документах встречается. 

Начиная с середины XIII века Новгород заключал письменные «докончания» с князьями, которых приглашал к себе на «стол». Первый из сохранившихся – написанный на «пергамене» договор Новгорода с «Ярославом Ярославичем», ближайшим преемником Александра, и его братом (1264). Кстати, Вы можете увидеть оригинал данной грамоты 1264 года в нашем онлайн-музее. Возможность составления таких «рядов» в более раннее время – вопрос спорный, поскольку не исключено, что прежде соглашения заключались в устной форме и скреплялись крестным целованием.

Что же конкретно регламентировал договор 1264 года? В нём сказано об особенностях княжеского управления Великим Новгородом и его пригородами, оговорён ряд нюансов повседневной жизни самого князя, которые могли коснуться общего благополучия. Примечателен запрет на княжескую кабанью охоту ближе 60 верст от города. Такое ограничение могло быть вызвано тем, что популяция диких животных была своего рода стратегическим запасом на случай голодного года. 

Для нас особенно интересен пункт, предписывающий Ярославу отказаться от притязаний на пожни, которые вопреки традиции (на взгляд новгородцев) присвоил Александр: «А что твой брат отнял было пожни у Новгорода, от того, князь, отступись: что новгородцев, то новгородцам, а что князю пошло – то княжеское». 

Ещё более чёткие фразы, указывающие на волевое управление Александра в Новгороде, встречаются в новых договорах с Ярославом (1266 и 1270 годов). Здесь к пункту о пожнях добавляется требование общего характера: «А от того, что твой брат Александр делал без санкции Новгорода («насилие»), ты, князь отступись». 

В основу рубрики положен анализ данных источников – договорных грамот Великого Новгорода. 

Здесь представлены небольшие фрагменты из наиболее значимых летописей: Лаврентьевской (Лавр.) и Новгородской Первой летописей (НПЛ). Для удобства восприятия текст переведён на современный русский язык, а также даны пояснения. Стоит обратить внимание на то, что при обращении к этим материалам желательно сначала познакомиться на нашем сайте с содержанием разделов «Эпоха» и «Жизнь». 

Итак, начнём.  

Самостоятельное княжение Александра в Новгороде началось так: 

1236 год. «Пошёл Ярослав из Новгорода на Киевский стол <…>, а в Новгороде посадил сына своего Александра. И придя, сел в Киеве на столе». (НПЛ. С. 74).

Первое упоминание в Лаврентьевской летописи об Александре связано с окончанием нашествия Батыя и перечислением оставшихся в живых князей, в том числе Ярослава Всеволодовича и его наследников: 

1239 год. «Бог избавил от рук иноплеменных благочестивого и правоверного великого князя с его благородными сыновьями Александром, Андреем, Константином, Афанасием, Даниилом, Михаилом». (Лавр. Стб. 469) 

А вот известие о бракосочетании Ярославича: 

1239 год. «Женился князь Александр, сын Ярослава в Новгороде, взяв в Полоцке дочь Брячислава, и венчался в Торопце: там варили одну кашу, а в Новгороде – другую. В тот же год князь Александр с Новгородцами срубил города по Шелони». (НПЛ. С. 77) 

Летопись подробно (хотя и не настолько, как Житие Александра) описывает отражение шведского вторжения 1240 года. 

1240 год. «Пришли шведы с великой силой, и норвежцы, и сумь, и емь на множестве кораблей. Шведы с князем и своими епископами; и встали в Неве на устье Ижоры, желая захватить Ладогу, всю реку [Волхов] и Новгород, и всю новгородскую землю. Но преблагий, премилостивый человеколюбец Бог сохранил нас и защитил от иноплеменников, и они всуе трудились без повеления Божия: пришла весть в Новгород, что шведы идут к Ладоге. Князь же Александр нисколько не медлил, пошёл на них с новгородцами и с ладожанами, и победил их силою святой Софии и молитвами Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, месяца июля в 15 день <…> в воскресенье <…>. И здесь был великий бой шведам. И тут был убит их воевода по имени Спиридон; а некоторые утверждали, что и епископ был убит тут же; и множество врагов пало; и нагрузили они трупами наиболее знатных погибших воинов два корабля и отправили их вниз по реке к морю вперед себя; а остальных, выкопав яму, положили в неё, не считая. Многие из них [оставшихся в живых захватчиков] были ранены. И в ту ночь, не дожидаясь рассвета понедельника, отступили со срамом. Тут пали новгородцы: Костантин Луготинич, Гюрята Пинещинич, Намест, Дрочило Нездылов, сын кожевника, а всего [погибло] 20 воинов с ладожанами, а может и менее, Бог знает. Князь же Александр с новгородцами и с ладожанами пришли восвояси все здоровые, сохранённые Богом и святою Софьею и молитвами всех святых». (НПЛ. С. 77) 

А теперь сравним описание сражения на Чудском озере в Лавр. и НПЛ: 

1242 год. «Великий князь Ярослав послал сына своего Андрея в Новгород Великий на помощь Александру против немцев, и победили их на Псковском озере, и взяли много пленных, и возвратился Андрей к отцу своему с честью». (Лавр. Стб. 470) 

А вот описание сражения из НПЛ: 

«Пошёл князь Александр с новгородцами и с братом Андреем, и с суздальцами на Чюдскую землю против немцев и блокировал все пути до Пскова; и внезапно взял князь Псков <…>; и пошёл в землю Чуди. <…> Князь же отступил на озеро, немцы же и чудь пошли против него. Князь Александр и новгородцы знали об этом, и поставили полк на Чудском озере, на Узмени, у Вороньего камня;

и атаковали их полки немцев и чюди, и пробились свиньей сквозь [русский] полк, и была сеча тут сильная <…>. Бог же по молитвам святой Софии и святых мучеников Бориса и Глеба, ради которых новгородцы кровь свою проливали, пособил князю Александру; и немцы тут [в сече] погибли, а чюдь бежала; и, гонясь за ними, били их семь вёрст по льду до Суболичского берега; и пало чуди не считано, а немцев 400, а 50 взяли в плен и привели в Новгород. А бились месяца апреля в 5, <…> в субботу». (НПЛ. С. 78) 

Известие о смерти Ярослава: 

1247 год. «Услышал Александр о смерти своего отца и приехал из Новгорода во Владимир, и плакал по своему отцу вместе со своим дядей Святославом и братьями. В тот же год князь Святослав Всеволодович сел на столе во Владимире, на столе своего отца, а племянников посадил по городам, как им определил их отец». (Лавр. Стб. 471) 

Нужно было ехать в Орду: 

«В тот же год поехал князь Андрей Ярославич в Орду («в Татары») к Батыю, и князь Александр поехал к Батыю вслед за братом. Батый же оказал им честь и отправил к великому хану (в Каракорум)». (Лавр. Стб. 471) 

1249 год. «В ту же зиму приехали Андрей и Александр от великого хана и назначены были Александру Киев и вся Русская земля, а Андрей сел во Владимире на столе». (Лавр. Стб. 471) 

1250 год. «Поехал митрополит в Новгород Великий к Александру <…> В тот же год Александр тяжело заболел, но помиловал его Бог и молитва его отца Ярослава и блаженного митрополита». (Лавр. Стб. 472–473) 

Сообщение о конфликте Андрея с Ордой. Обратите внимание, что о вражде братьев, а тем более войне между ними, речи нет: 

1252 год. «Пошёл князь Александр Ярославич Новгородский в Орду и был отпущен с честью: дали ему старшинство среди всех его братьев. В тот же год князь Андрей Ярославич надумал с боярами своими лучше сбежать («бегати»), чем великим ханам («царям») служить. И убежал на неведомую землю вместе со своей княгиней и своими боярами. И отправились татары вслед за ним и настигли его у Переяславля. [Но] Бог его сохранил и молитва отца, татары же разошлись по земле <…> В тот же год пришёл великий князь Александр из Орды в город Владимир и встретил его у Золотых ворот митрополит Кирилл и все игумены, и горожане и посадили его на столе отца его Ярослава <…>, и была великая радость во Владимире и во всей Суздальской земле». (Лавр. Стб. 473) 

А вот описание окончания земного пути князя: 

1262 год. «Пошёл князь Александр в Орду, и удержал его Берке, не пустив на Русь, и зимовал в Орде и заболел». (НПЛ. С. 83) 

1263 год. «Пришёл князь Александр из Орды очень нездоровым и пришёл в Городец, и постригся [в монашество] 14 ноября на память святого апостола Филиппа. В ту же ночь и умер, и повезли его во Владимир, и похоронили в монастыре Рождества Богородицы <…>». (НПЛ. С. 83-84) 

В основу рубрики положен текст источников – Лаврентьевской и Новгородской Первой летописей; перевод на современный русский язык – авторский.