Личное крещение Владимира Святославича в 988 году, за которым последовало введение христианства на Руси в качестве государственной религии, означало принятие церковной власти от Константинопольского Патриархата. Уже при Ярославе Мудром (княжил в Киеве в 1016–1018 и 1019–1054 годах) такой порядок духовного управления на Руси утвердился окончательно.
Суть этого порядка заключалась в том, что глава Русской Церкви — митрополит Киевский — рукополагался Патриархом из представителей греческого духовенства, без учёта пожеланий кого-либо из русских князей. Прибыв на Русь и выполняя своё пастырское служение, митрополит, разумеется, тщательно следил и за соблюдением интересов самого Патриарха, которому непосредственно был подчинён. Главная сложность здесь заключалась в том, что сам Вселенский Патриарх, в свою очередь, находился под сильным политическим давлением византийского императора, с чем русские управители не всегда были готовы мириться, ведь Русские земли по своей площади превосходили весь Константинопольский Патриархат.
Первая попытка поменять ситуацию была сделана уже самим Ярославом Мудрым, который в 1051 году в ходе «размиренья» с Византией способствовал поставлению без визита в Царьград, а лишь по решению местных епископов, первого русского по происхождению митрополита Илариона — автора знаменитого «Слова о законе и благодати». Впрочем, уже через несколько лет (после смерти Ярослава) прежняя практика восстановилась в полном объёме.
Управление Русской Церковью было весьма централизованно и подразумевало подчинение митрополиту, главная резиденция которого до самого конца XIII века оставалась в Киеве. Тем самым подчеркивалось сложившееся духовное единство Руси, земли которой управлялись разными князьями, но народ ощущал свою общность, которая всегда оказывалась выше временных конфликтов. Каждый из архиереев (за исключением новгородского, о котором особый разговор) назначался по воле самого митрополита. Епархий на Руси было не так много, и все они многократно превосходили территории, которые окормляли епископы в Греции. Первоначально на всём огромном пространстве Руси создано было лишь около восьми епархий, да ещё столько же открыто было до прихода полчищ Батыя. В частности, до начала XIII века вся Северо-Восточная Русь, унаследовавшая влияние от Киева и ставшая в будущем сердцевиной Российского государства, находилась в подчинении у одного лишь Ростовского епископа. Значительная по площади часть территории современной Беларуси в церковном отношении управлялась Полоцким епископом, авторитет которого подкреплялся силой местных князей, к роду которых, напомним, принадлежала супруга Александра Невского (существовала также Туровская епархия).
Появление новых кафедр затруднялось, с одной стороны, стремлением митрополита сохранить существовавший порядок вещей для простоты управления, а с другой, оно встречало противодействие со стороны других епископов. В научной литературе можно встретить утверждения, что вызвано это было их боязнью потерять собственные доходы — от уменьшения подвластной территории. Не сбрасывая со счетов данное обстоятельство, всё же следует подчеркнуть, что главным здесь было другое, а именно политическое противостояние городов-земель: открытие кафедры резко увеличивало политический престиж города. Потому, например, новгородцы веками были против организации собственного церковного управления Псковом, а Ростов не приветствовал создание кафедры во Владимире-на-Клязьме, которое всё-таки свершилось в 1214 году в ходе усобицы сыновей Всеволода Большое Гнездо.
Кстати, возвышение Владимира с его церковной самостоятельностью увязывал ещё Андрей Боголюбский, добивавшийся от Патриарха учреждения в этом городе центра второй отдельной от Киева митрополии. Надо ли говорить, что Константинополь, свято соблюдавший собственные интересы, не мог согласиться с такой инициативой, граничившей с посягательством на его устоявшиеся прерогативы. А основа этой прерогативы — контроль над единственным митрополитом, резиденция которого — Киев. Что касается подчинённых последнему архиереев, то ими могли быть и русские, и этнические греки. Многие из епископов были выходцами из Киево-Печерского монастыря, что еще в большей степени сплачивало духовное единство русских земель.
Конечно, каждый из архиереев вынужден был в той или иной степени считаться с политическим курсом тех княжений, в которых находились их кафедры. Но при этом неправильным будет представлять ситуацию так, что епископ оказывался сугубо подчинённым лицом по отношению к князю. Всё было гораздо сложнее. Дело в том, что власть самого князя в древности не была монархической. Она сильно зависела от воли общинников, то есть простых свободных людей, составлявших подавляющее большинство населения каждой земли-княжения. А воля эта находила своё выражение в народном собрании — вече. И хотя, конечно же, решения веча во многом определялись позицией верхов городской общины, но тем не менее решающее слово всегда оставалось за народом. Наиболее выражена эта тенденция была в Новгороде, где кандидаты в архиепископы с середины XII века вообще избирались на вече.
В основу рубрики положены работы Е.Е. Голубинского, М.Д. Приселкова, А.В. Карташева, А. П. Сапунова, И.Я. Фроянова, Ю.В. Кривошеева, Р.А. Соколова.